«На трупах поляков нашли письма и квитанции, датированные 12 сентября и 28 ноября 1940 года, 6 апреля и 20 июня 1941 года. То есть поляки были живы и после весны 1940 года».

Свидетельства - в нашу пользу

По предложению советского обвинения трибунал допросил Главного судебного эксперта СССР  Прозоровского, участвовавшего в исследованиях трупов поляков в 1943-1944 годах, бывшего заместителя бургомистра Смоленска Базилевского и болгарского профессора судебной экспертизы Марко Маркова. Прозоровский был убедителен. Он сослался на использование немцами того же способа - пистолетного выстрела в затылок, - который применялся ими при массовых убийствах советских граждан в других городах, в частности в Орле, Воронеже, Краснодаре и в том же Смоленске. Это будет подтверждено впоследствии и другими материалами трибунала.

Прозоровский сослался и на то, что на трупах поляков нашли письма и квитанции, датированные 12 сентября и 28 ноября 1940 года, 6 апреля и 20 июня 1941 года. То есть поляки были живы и после весны 1940 года. Он же представил доказательства о расстреле польских военнопленных из немецкого оружия с использованием немецких боеприпасов. Руки многих жертв были связаны бумажным шпагатом, который до 1946 года изготавливался только за границей, в частности, в Германии.

В ходе допроса свидетеля была представлена немецкая переписка по Катыни включая телеграмму, посланную 3 мая 1943 года из Варшавы чиновником  местного управления внутренней администрации старшему советнику правительства генерал-губернаторства о найденных в Катыни представителями Польского Красного Креста гильзах немецкого производства, свидетельствующих о том, что расстрел производился из немецкого оружия (документ «СССР-507»). Иными словами, прямо указывающих на то, что поляков расстреляли немцы.

Телеграмма советскому обвинению была представлена американцами. К сожалению, во времена «холодной войны» они стали «проводниками» геббельсовской версии Катынского дела.

По показаниям начальника лагеря НКВД особого назначения В.М. Ветошникова, за несколько часов до оккупации немцами Смоленска он прибыл в город и просил выделить ему 75 вагонов для вывоза поляков в глубь страны. Вагонов ему не выдали из-за сложности положения, а сам он не смог вернуться в лагерь.

Есть показания О. Михайловой, 3. Конаховской, А. Алексеевой,  работавших под принуждением осенью 1941 года на кухне столовой 537-го немецкого полка, оккупировавшего район Катыни. Они были очевидцами доставки пленных поляков и расстрела их немцами. После каждого расстрела фашисты шли в баню, а потом  в столовой им выдавалось усиленное питание и двойные порции спиртного.

Бывший заместитель бургомистра Смоленска профессор астрономии Борис Базилевский свидетельствовал, что от сотрудников немецкой комендатуры он получил информацию об уничтожении немецким командованием польских военнопленных под Катынью осенью 1941 года.

Профессор медицины Марк Марков участвовал в комиссии иностранцев-медиков, собранных Геббельсом  в начале 1943 года для исследования трупов поляков под Катынью. Из его показаний следует, что он под принуждением был включен в геббельсовскую комиссию, под принуждением подписал акт эксгумации, противоречивший фактическим обстоятельствам и его личным выводам.

«К 1950 году поляки должны быть ликвидированы»

Юридически корректной является оценка, данная Катынскому делу в Большой советской энциклопедии (статья «Катынский расстрел»): «В 1945-46 гг. Международный военный трибунал в Нюрнберге признал Геринга и других главных немецких военных преступников виновными в проведении политики истребления польского народа и, в частности, в расстреле польских военнопленных в Катынском лесу».

Нюрнбергский процесс был справедлив. Он не свел преступную деятельность фашистов только к 18 эпизодам, заявленным в качестве примера обвинителями антигитлеровской коалиции. Военных преступлений было гораздо больше, они совершались по всем линиям фронтов, во всех лагерях военнопленных.

В приговоре содержатся подробные описания уничтожения военнопленных, которые были использованы фашистами и под Катынью. Например, приказом гестапо от 17 июля 1941 года предписывалось: «... казни не должны иметь место в самом лагере или в непосредственной близости от него». Заключенные должны были быть вывезены для применения к ним «специального обращения». Приказ в полной мере определил место расстрела военнопленных: лагеря, в которых содержались пленные поляки, расположены в нескольких километрах от местечка Катынь.

Один из руководителей гестапо Курт Миндов, будучи допрошенным под присягой, подтвердил: «В лагерях для военнопленных на Восточном фронте существовали небольшие оперативные команды, айнзацкоманды, возглавлявшиеся младшим офицерским составом тайной полиции (гестапо). Эти команды были приданы начальникам лагерей, и их обязанностью было выделять тех военнопленных, которые являлись кандидатами на казнь...»

Приговором трибунала установлен и механизм уничтожения военнопленных: «... их должны были убивать выстрелом в затылок». Все это есть и в катынской трагедии.

Считаем уместным процитировать и еще одну выдержку из приговора трибунала. Она раскрывает причины уничтожения немцами поляков. Кейтель пояснил, что во время его нахождения 12 сентября 1939 года в штабном поезде Гитлера тот заявил ему: «... польская интеллигенция, дворянство и евреи должны быть ликвидированы... нельзя допускать, чтобы интеллигенция могла стать руководящим классом... жизненный уровень должен оставаться низким, и... Польша будет использована только как источник принудительного труда».

За время оккупации Польши гитлеровцы уничтожили 6 млн ее жителей, или 22% населения
страны. Конечная цель геноцида состояла в ликвидации к 1950 году всего польского народа.
Поэтому убийство в Катынском лесу было продолжением политики Гитлера по полной ликвидации образованного населения Польши.

Об этом трибуналу рассказал Франк, бывший генерал-губернатор оккупированной польской территории. В октябре 1939 года он, провозглашая основные направления своей политики, заявил:
«Польша должна рассматриваться как колония, поляки будут рабами Великой германской мировой империи».

Доктор юридических наук
профессор В.И. Илюхин
Доктор исторических наук
профессор А.Ю. Плотников