Никто не забыт?
Различные стороны проблемы сохранения исторической памяти о Великой Отечественной войне рассматриваются на многочисленных научных конференциях и российских, и международных. Специалисты говорят о государственной, официальной, народной, индивидуальной, коллективной и других видах и типах исторической памяти. Они исследуют причины их существования, разных подходов к истории войны отдельных социальных групп, разных оценок событий и их последствий, в том числе в разные исторические периоды. Детально рассмотреть все стороны проблемы в газетной статье нереально, можно лишь озвучить некоторые её аспекты, проявляющиеся и в нашем регионе.
Так, исследователи отмечают, что массовая историческая память основана на поверхностном знании или незнании деталей исторических событий, что часто приводит к искажению этих событий, некорректным высказываниям и зачастую является проявлением неуважения к тем, о ком говорят высокие слова. Таких фактов масса, в том числе в средствах массовой информации: неточность в изложении фактов, поддержка текстового материала иллюстративным других периодов, оценка событий, основанная на предположениях историков-любителей, а не на выводах профессионалов. При этом часто используются исторические события, вокруг которых идут острые дискуссии, например, вторая Ржевско-Сычёвская операция, бывшая частью операции «Марс». Как правило, авторы статей о ней, акцентируя внимание на какой-то отдельной стороне операции, демонстрируют незнание истории события в целом. Вряд ли можно оценить ход этой операции, её результаты, если до настоящего времени не опубликована директива Ставки Верховного Главнокомандования на её проведение, а значит, неизвестны и цели, и задачи операции, и те войска, которые должны были в ней задействованы.
Однажды знакомый журналист на замечание, что его материал нужно проверить, ответил, что главное ? прокукарекать, а разбираются пусть другие. Такие «кукареканья», когда за громкими словами о патриотизме скрывается просто желание, подняв острую тему, пропиарить и себя, и свое издание, вряд ли дадут положительные результаты. Успокаивает то, что печатные СМИ сегодня читают не так много молодых людей.
Обидны неточности и ошибки в текстах, предназначенных для массового чтения, в частности, на памятниках и памятных знаках. Один из таких – на памятном знаке, установленном в ноябре позапрошлого года в Ржевском районе в память о 29-й армии. В небольшом тексте – грамматические, фактические и смысловые ошибки: «Помните о подвиге мужественных защитников Ржева – солдат и командиров 29-й Армии, погибших зимой 1942 года во время прорыва из кольца окружения». По правилам современного русского языка в данном тексте слово «армия» должно писаться с маленькой буквы, независимо от того, как это было в годы войны в документах армейского делопроизводства. Словосочетание «зимой 1942 г.» не отвечает конкретике: может быть и начало года, и его конец. Воины 29-й армии в феврале 1942 г., о котором и идет речь, не были защитниками Ржева. Наоборот, им было приказано город освободить. Так же в истории советских Вооруженных Сил в сочетании с обращением «солдат» бытовало обращение «офицер» (с 1943 г.), с обращением «командиры» ? обращение «красноармейцы» или «бойцы». И, наконец, непонятен ограничивающий призыв помнить тех, кто погиб при прорыве из окружения. А тех, кто погиб в окружении, помнить не надо?
Ещё один пример поверхностных исторических знаний – текст указа о присвоении городу Ржеву звания «Город воинской славы», государственного документа, фиксирующего историческую память. О том, что в нем присутствует смысловой ляп, писали неоднократно: советские войска пытались город освободить, а солдаты вермахта его обороняли, но звание присвоили за стойкость и мужество «защитников» города.
Безусловно, глупо требовать знания деталей исторического события от всех, но от тех, кто обнародует свои «знания» истории, хотелось бы большего внимания к тому, о чем они пишут.
Ещё одна проблема, выявленная исследователями исторической памяти: наличие в дискуссиях об исторических событиях слов и выражений, возвращающих к временам борьбы с врагами народа и инакомыслящими в советское время: «нагромождено огромное количество лжи», «больше всего ушатов грязи вылито». Подобное можно рассматривать как стремление к возврату господства только одной точки зрения, к ликвидации научных дискуссий. Это не простые слова: работа в последние годы в Центральном архиве Министерства обороны РФ позволяет говорить о тенденции закрытия доступа исследователей к ряду документов.
Кто должен определять, какая точка зрения имеет право на существование? В истории есть масса оценочных положений: Иван Грозный – он грозный или хороший; Петр Первый – хороший или Антихрист; кто победил на Бородинском поле – русские или французы; военные действия в районе Ржевско-Вяземского выступа – это битва или отдельные, не связанные между собой операции и т.д., и т.п.? Сторонники какой интерпретации – лжецы? Один и тот же факт можно рассматривать с разных позиций. Так, например, известный офицер-партизан 1812 г. Денис Давыдов назвал фельдмаршала Кутузова, который не спешил с армией к реке Березине, чтобы добить Наполеона, предателем. В то же время некоторые исследователи сохранение Наполеона в тот момент рассматривают как попытку Кутузова ослабить английское влияние при русском дворе.
Еще один аспект современной исторической памяти, о котором необходимо упомянуть, ярко проявился в прошлогоднее празднование Дня Победы, когда были продемонстрированы разные акценты государственной и народной памяти. С одной стороны, грандиозные массовые мероприятия по увековечению Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне, чествование победителей, с другой стороны, акция «Забытый полк», когда по улицам многих городов прошли тысячи людей с фотографиями своих погибших в годы войны родных. Для официальной памяти основным является факт Победы в войне, а для огромного числа россиян ? её цена. В Твери акции «Забытый полк» не было, но, кто знает, возможно, уже в этом году она состоится.
Исследователи исторической памяти отмечают определенную декларативность памяти государственной. Так, например, провозглашая лозунг: «Никто не забыт, ничто не забыто», органы власти переложили уход за воинскими захоронениями на муниципалитеты, которые из-за отсутствия средств не могут обеспечить их содержание в приличном состоянии. Вывод о декларативности государственной памяти подтверждает ещё одна острая проблема, в том числе, в нашей области. После того, как 2000-е годы в интернете появился сайт Министерства обороны РФ «ОБД Мемориал», оказалось, что не все погибшие и захороненные на территории области увековечены на плитах воинских захоронений. По словам сотрудника областного военного комиссариата, по самым приблизительным подсчетам, речь может идти о более чем 100 тысячах воинов. Выборкой их имен из выставленных на сайте документов о потерях занимаются энтузиасты. Чтобы увековечить всех захороненных на территории региона, выявленных на основе новых данных, необходима постоянная кропотливая длительная работа и финансовые средства. Этим могла бы заняться восставленная редакция областной Книги Памяти при условии финансирования её деятельности правительством Тверской области, как это существует, например, в Татарстане, в Смоленской и Калужской областях. Уточним, что речь идет об увековечении погибших военнослужащих, а есть ещё пропавшие без вести, родственники которых до сих пор разыскивают своих близких; есть погибшие во время оккупации мирные жители; есть умершие в эвакуации и т.д. Эти категории людей просто забыты и их поиском и учетом занимаются энтузиасты, что опять свидетельствует о разных подходах к исторической памяти.
К 70-летию Победы над фашистской Германией деятельность носителей разных видов памяти, несомненно, активизируется. Будем надеяться, что, независимо от позиций, хотя бы в изложении фактического материала, они будут более внимательны.
Светлана Герасимова.
|